За гранью.

Прошлое лето выдалось сухое и жаркое, лишь к осени зарядили нескончаемые дожди. В редкий погожий денек робко выглядывало солнце, но и оно уже было не в силах что-либо исправить. За то появились грибы, которые так обожала собирать моя жена…
Несмотря на засушливое лето, когда, казалось бы, в любой уголок можно было проехать беспрепятственно на любом автомобиле, сезон я провёл ни шатко, ни валко. В общем, так себе сезон…

Катастрофически не хватало новых мест, а ехать куда-то далеко на несколько дней не было ни возможностей, ни желания. Для этого должна была созреть компания единомышленников, но исторически сложилось так, что копать мне приходилось в гордом одиночестве. Почти всегда! Знакомые копари, конечно, были, но из-за моего графика работы, часто не стабильного, мы практически не пересекались. За четыре года я облазил всю округу и, в конце концов, успокоился.
Но душа по-прежнему звала в поля. Хотелось завершить сезон если уж не героем, то хотя бы по-людски, чтобы было о чем вспоминать долгими зимними вечерами. А что копать, где копать – это большой вопрос, требующий вдумчивого к себе отношения. С наскока тут не решить. Впрочем, в каждом правиле бывают исключения…

Закончив приготовление еды для собаки, я выглянул из кухни:
- Сонечка, ты уроки сделала?
- Да, папа!
Восьмилетняя дочь, сидя у окна, плела из резинок разные фигурки животных, фруктов и другие прелести, подглядывая в телефон через интернет, где рассказывали новые приемы вязания. Малолетний сынишка, которого я только что с трудом оторвал от игры в «Бумажный Майнкрафт», тут же за столом рисовал фломастерами причудливые автомобили. Вырастет ли из него талантливый конструктор? Не знаю, но хотелось бы верить…
В пол шестого дочка радостно воскликнула:
- Дениска, мама с работы приехала!
Супруга вбежала в дом через гаражную дверь. Дети подскочили к ней и крепко обняли, стягивая плащ, а Дениска, подхватив сумку, полез искать в ней традиционный гостинец.
- Ну, кто со мной за рыжиками? Только побыстрее, а то дождь может скоро начаться, - выпалила она с порога и начала переодеваться. При этом щеки у жены горели, а в глазах поблескивал знакомый мне азарт.

В эту минуту в дверь постучали, и вошла пышногрудая красавица Марина, родственница по линии жены, девушка в меру упитанная, но скромница и умница с покладистым характером. Иногда, как сегодня, она заглядывала к нам в гости, проходя мимо нас с работы домой, чтобы выпить чашечку чая с тортом или блинами и поболтать с супругой о женских делах.
- Ура! Тётя Марина пришла! – пришли в восторг мои дети.
Они очень любили Марину за доброту и ласку, за тепло, что исходило от её материнских рук. У Марины был муж, который работал на северах, и две красавицы-дочки, в данный момент гостившие у свекрови в деревне.
Неожиданно у меня созрел план действий. Я знал, где жена собирает грибы, а рыжики – её страсть – росли только в одном месте…
- Марин, ты можешь посидеть с детьми? Мы скоро приедем.
- Конечно, дядя Гриша, не волнуйтесь! Мы сейчас же пойдём кататься на каруселях… Эй, сорванцы, а ну-ка, мигом собираться! – звонким голосом объявила она, дав команду к семейному «перевороту». В одночасье всё вокруг пришло в движение: опрокинулся стул, захлопали дверцы шкафов, послышался стук падающих вешалок…
В такие минуты мне всегда кажется, что объявили срочную эвакуацию. Эта суматоха чудесным образом передавалась и мне, обычно медлительному, заражая небывалой энергией: «Черте что происходит!» - говорил я себе, поддаваясь всеобщему безобразию.

Через несколько минут мы с женой, сидя в одной машине, спешили каждый по своим делам: она – по грибы, а я – по ягоды…ну, в смысле, по монеты.
Село, куда мы ехали, находилось всего в двенадцати километрах от нашего посёлка. В давние времена живший там помещик (имя в целях конспирации утаю), в прошлом отставной армейский поручик, пермский губернский казначей, дворянин, построил знаменитый винокуренный завод, Рождество-Богородицкую церковь, разбил сад, возвёл плотину и спустил на воду свой маленький пароход. На пароходе том именитый барин совершал романтические прогулки со своею супругой, катал многочисленных детей и развлекал высоких гостей из губернии, навещавших гостеприимную усадьбу время от времени. Позже имение, перешедшее по наследству к сыну, разрослось, и уже в середине девятнадцатого века в его состав входили свыше восьми тысяч десятин земли, два винокуренных и один водочный заводы, пивоваренный завод, трактир, мельница, конный двор, церковь, больница, школа, дома для служащих…

В общем, в этот рай для поисковиков мы с женой и направились. Именно там когда-то я и нашёл свой первый рубль Николая II, затёртый и кривой, как будто по нему плугом проехались, но это невозможно, так как найден он был среди вековых деревьев, прямо у бывшей церкви, ныне – здании сельской библиотеки и Дома Культуры, вкратце именуемый СДК.

Уверен, находок село сохранило на сто лет вперёд! Оно и сейчас живёт и здравствует, но только попробуй, поищи теперь без спроса в чужих огородах – порвут бабульки на разноцветные лоскутки и даже не спросят перед этим: «Родненький, как хоть звали-то тебя при жизни? За кого богу свечку поставить?»
У молодых ёлочек, растущих возле трассы «Пермь – Солнечный Магадан», - так у нас в шутку называют эту дорогу за ее выбоины, - мы с женой и расстались.
- Я взяла ведерко и два пакета на случай, если грибников давно не было. Как наберу – позвоню, заберёшь меня, - сказала она, склонившись к окну и глядя мне в глаза все с тем же озорным огоньком. Если бы я не знал ее, то непременно заподозрил бы в чем-то предосудительном, но, к счастью, это было не так! За двенадцать лет у меня ни разу не возникло сколько-нибудь серьезного повода для ревности, чего не сказать о прошлой моей женитьбе.

- А если будет дождь? – с тревогой в голосе спросил я.
Она показала желтый одноразовый китайский дождевик, который тут же кокетливо спрятала в карман куртки.
- Так он же тонкий, порвёшь о ёлочки… - взмолился я, но опять нарвался на характер жены.
- Не порву! - с улыбкой ответила она, растворившись в ельнике.
Женщины-овны – народ решительный, строгий и очень упрямый! Их не переделать. Настоящие Павки Корчагины!
Рассекая лужи, я доехал до кленового парка, который располагался недалеко от бывшей помещичьей усадьбы. Несмотря на пасмурную погоду, настроение мое заметно улучшилось, инстинкт проснулся, а впереди меня ждала поистине царская охота…

По опыту я знал, что парк буквально нашпигован пробками. Сотни, тысячи пробок! И всё- таки это лучше, чем ничего, да и выбирать особо не приходилось из-за отсутствия времени. К своему удивлению, тут же, на входе в парк, я наткнулся на паренька лет пятнадцати, высокого и худого, который ходил с «тёркой» между деревьев. Познакомились. Выяснилось, что Егорка приехал из Перми к дяде в гости, а тот оказался ярым поисковиком-антисоветчиком, то есть, любителем только имперских монет. Вот у него-то он и взял металлоискатель побаловаться в свое удовольствие.
- Как успехи, Егор?
- Вот, нашёл парочку двушек, - не без гордости заявил парнишка, раскрывая ладонь, на которой красовались, едва отчищенные от земли, медяки Николая I.
- Ух, ты! Молодец! Пробки, наверное, мешают? – участливо спросил я.
- Да, их тут полно! – с явным сожалением ответил новоиспеченный поисковик.
- Ну, удачи тебе, Егор! Пойду, тоже попробую что-нибудь найти. Отроешь клад – зови на помощь, довезу тебя до дома за половину, так и быть!
- Ладно, - засмеялся Егорка.

Вдали послышался какой-то грохот. Вначале мне показалось, что это гром, но осенний гром – явление редкое, поэтому я списал это на звуки железной дороги, пролегавшей неподалеку.
Егорка двинулся в сторону самой высокой ели, а я решил забуриться в кленовый молодняк.
Странное дело – чем дальше углубляешься в кусты, оставляя позади продуктовый магазин дореволюционной постройки, тем реже в наушниках слышится пробочный лай. Видать, очень уж уважали этот уголок парка любители выпить. И я их понимаю! В летний зной прохлада по-особенному зовёт и манит. Даже если у тебя нет за пазухой бутылки беленькой, то все равно хочется посидеть в тени деревьев на этой старой лавочке, наблюдая за посетителями, беспрестанно ныряющими в магазин.
- Здорово, Кострома!
- Здоровенько!
- Чё делаете?
- Да иду в магазин, миленькай, за хлебушком!
- А-а! Ну, идете себе на здоровье!
(Частично взято из песни «Кострома» гр. «Ивана Купала»)

Раньше мне тут не везло. Запала хватало минут на пять-десять, потом я просто поднимал лапки вверх, и сдавался. Но ларчик открывался просто: нужно было только мыслить глубже, а искать – ширше! То есть, ширее…

Впрочем, зачем я сравниваю лето с осенью? Для поисковика они как небо и земля! Ясное дело, что предзимье, как и весна, - наилучшее время для копа! Ну, куда тут соваться с металлоискателем, когда повсюду одни препятствия! Порой, доходило до маразма в суждениях: «А зачем, спрашивается, вообще нужна эта трава? Уж лучше бы её никогда не было!» Но это – идиотизм!
Вот так, за разными мыслями, - а голова вообще непонятно чем занята, когда копаешь один, - я и подобрался к ёлочке, под которую уходил копать Егорка. Смотрю, следы есть. Закапывает… Молодец! Значит, молодёжь сегодня растёт правильная! Одобрям, поддерживаем, как говорится! По пути мне попались – щас лопну от гордости! – аж три медяхи девятнадцатого века!

« Ого!!! Ну, ты счастливчик!» – можете воскликнуть вы, но для меня тогда это был действительно великий успех. То, что в этом небольшом сквере монеты есть, я на сто процентов был уверен. Ну, не может быть иначе, хоть расстреляйте! Кстати, гильзы ни одной так и не нашёл. Видать, миловал кого-то Господь, ведь в других здешних местах гильз этих полно! Наверное, там и расстреливали… За то попался крестик с погона медицинской службы с гравировкой «С.З. 1916 г.», а также разные свинцовые пломбы с самоваров (сам удивлён!), ну, и прочих непонятных вещей.

Тут краем глаза замечаю, что, с трудом передвигаясь, подходит ко мне пожилая женщина, опираясь на клюку. А я уже копаю на тропинке, что протянулась наискось через весь парк, так что место пришлось уступать мне, извиняясь за беспокойство.
- Здравствуйте! Вы не подскажете, что здесь раньше было? Где стояли дома? – обращаюсь я к женщине глубокого пенсионного возраста в сером пальто, вязаной шапке светлых тонов и со старомодной дамской сумочкой, болтающейся на согнутом локте.
- Да никаких домов тут, голубчик, отродясь не было, - отдышавшись, отвечает женщина. - Площадь – была! Эта, как ее…
- Базарная? – подсказываю я.
- Во-во, базарная! Торговали тут всяким добром, молоко привозили, масло, мясо, птицу домашнюю из соседних деревень… Самовары разные продавали, утюги, шубы…
- Вот спасибо Вам! А я-то думал, что за место такое интересное? Извините за беспокойство, всего Вам доброго, здоровья…

Я от чувств, поблагодарил старушку, радуясь, что набрел на самое трепетное для меня место, где всегда мечтал побывать, как только занялся этим делом.
- Да не за что, милый, - ответила женщина, и добавила в полголоса, отойдя подальше: - Ходят тут всякие… Днем и ночью покоя не дают, который год подряд…
Тут опять где-то громыхнуло. «Нет, не поезд это, - подумалось мне. – Неужели гроза осенью проснулась? Это неслыханно...»

А у меня, как по волшебству, стали попадаться одна монетка за другой, первая лучше второй: в начале были копейки, а теперь обнажились трояки и пятаки… Подбирая денежки, я терялся в догадках: «Кто мне помогает? Земляной дед, или сам Господь Бог?» Бывает, интуиция иногда направляет, но чаще случается наоборот: я тыкаюсь, как слепой котёнок мимо миски с молоком, но все бесполезно, а тут – что ни шаг, то находка!
Опять гремит гром! Он идет с запада, уже отчетливо его слышу, но только сейчас я вспомнил о жене: она, судя по звуку, ближе меня находится к приближающейся грозе. Бросить все и возвращаться за ней? Нет, рано! Успею еще. А возможно и гроза пройдет мимо…

Мне удивительно, как могли пропустить эту тропинку другие кладоискатели? Ну, невозможно этого сделать в принципе, если только чёрт не водил их вокруг да около. Тут монеты на каждом метре замаскированы, бери – не хочу! Я и в ту, и в другую сторону прошел, подбирая за собой более тщательно… Есть находки!
Неожиданно пошел дождь со снегом. Но мне не страшно, ведь я с капюшоном! А без капюшона я смешон… Как там жена? Надеюсь, грибов у нее полно? Почему связи нет? Я походил с поднятой рукой, ловя связь, но бесполезно…

Дождь усилился, переходя в свирепствующий ливень. Я живо представил себе супругу в разодранном китайском плаще, блуждающую среди елочек в поисках очередной шляпки рыжиков и искренне проклинающую меня за нерасторопность. Нащупав на ремне сумку, где покоился слипшийся от грязи комок имперских монет, я стремглав устремился к машине, бросая поиск с надеждой вернуться сюда вновь, как только представится такая возможность.
«Дорогая, я спешу к тебе!» - почти выкрикивая, продираюсь я через кленовые ветви проросшего молодняка, одирая руки, теряя наушники и понося себя, на чем свет стоит.
«Ну, да! Диснеевские бурундуки тоже спешили на помощь кому попало, но они поспевали везде!», - это внутренний голос, ставя мне очередную подножку, в который раз пытается уколоть меня побольнее.

«Да что ты понимаешь?!» - отвечал я ему, будучи точно уверенным, что я абсолютно прав.
А правды моей в том не было на самом деле. Ну, чем я занимался? Тешил свое самолюбие, всего лишь, упражняясь в изобретательности. А жена? Она была добытчицей! Это она кормила семью, пока я расплачивался за кредиты; это она несла в дом кусок хлеба, пока я только изыскивал возможность это сделать; это она прокладывала в дом свет и газ, платя за все с неимоверными усилиями…
И вот, оказывается, это я теперь спешу ей на помощь? Не смешите!

- Прости, что опоздал, дорогая, садись скорее! - прошу я жену, распахивая перед ней дверцу автомобиля. – Промокла?
- Ух, какой ливень, - воскликнула она, падая на заднее сиденье. – Я вся промокла насквозь, думала, что ты не приедешь… Не заболеть бы! Надо поскорее выпить чая с медом и принять горячую ванну. Поехали!
Позади опять громыхнуло. Молния, на миг озарившая лицо любимой женщины, позволила мне рассмотреть через зеркало заднего вида ее глаза, в которых читался не то божественный страх перед стихией, не то любовь ко мне, идиоту. Возможно, все это мне только показалось на первый взгляд, но озорной огонек в ее глазах все также ярко горел, предвещая бурную ночь…

- Набрала грибов, - спросил я, глядя в эти бездонные, всепрощающие глаза.
- Да! – с чувством выполненного долга ответила жена. - А ты?
- Я тоже! - ответил я, потупив взор.
Дворники, бешено вращаясь, не могли справиться с сумасшедшим ливнем. Новая порция огромных капель с неимоверной силой ударила по удаляющемуся автомобилю, словно стараясь припечатать его к асфальту, а я все так же стоял, согнувшись в извиняющемся поклоне перед волевой, но в то же время столь хрупкой фигуркой любимой женщины над серым горизонтом, которую я видел минуту назад!

«Мне еще расти, и расти до неё, но не вырасти!» - подумал я о жене, распрямляясь....

устремился

Просмотров: 2949

Дата: Четверг, 02 Марта 2017